Нужно заметить, что вечером мадам Петушинской сделалось плохо – ей дали пять миллиграм писаната, но ей сделалось хуже и к утру она, непременно, отошла бы на руках своих любящих и несчастных родственников, если бы не одно «но»… Известно, что авторам приходится иной раз поступать не по своему разумению, а в угоду желаниям читательской публики – её женской части, поэтому я пока оставил мадам в покое, до следующей главы, помятуя о том, как легко, водевильно-куртуазно, анекдото-фельетонажно начиналось одно известное произведение Федора Михаловича, и чем там всё закончилось… Чем закончится недомогание мадам Петушинской я ещё не знал.
___
___Какая иногда причудится хрень, подумал я, еще, кажется, не осознавая пробуждения, и услышал над ухом густой бас: «Дайте ему этой микстуры!».
___— Только не писанат! – закричал я.
___Надо мной склонились два белых халата.
___— Писанат? Вот видите, коллега, — сказал один из них с профессорской бородкой, — он уже и оклемался.
___— Как вы себя чувствуете? – прогудел второй, молодой с чёрной шевелюрой.
___Это он хотел дать мне микстуры, поэтому я промолчал. Но голова болела страшно. Будто распилили её ровной полосой от темя до затылка.
___— Сомневаюсь, профессор, — продолжал он, рассматривая мой затылок, — это гранулёма… и писанат какой-то — он уже заговаривается, неадекватность-с!
___— Что вы несёте, коллега, это же метаболизация, — возразил профессор, — вам бы только резать!
___Я сидел в жёстком, явно медицинском кресле и внимательно слушал их – что они затевают?
___— Нужно спасать человека, он же абсолютно неадекватен… срочно оперировать.
___— Ах, коллега, хоть мы из разных профсоюзов, но я должен поставить вопрос. Это же академический случай… очень похоже на гетеропластику. Отдайте его мне на психодиагностику. Операцией вы можете загубить уникальный случай… э – э… эксперимент. Может быть он уже мыслит этим? Представьте себе: дополнительные мозговые извилины… уникум! Здесь вам даже не докторская – на нобеля потянет!
___— Вам, профессор, своими экспериментами человека бы не загубить. Нобель-шнобель, — пробубнил молодой, — наш профсоюз за регалиями не гоняется… Мы его починим – будет как новенький. Так что – брить полностью! Где Клава?
___— Ну, какая Клава? Что вы говорите, коллега! Его нужно к нам в институт!
___Медсёстры засуетились:
___— Клава! Клавдия Петровна!
___Вошла санитарка с пустым ведром и грохнула его на пол, увидя меня.
___— Господи, что творится! — вскрикнула она, — Да у него, никак, топор в голове!
___— Ну, что вы Клавдия Петровна… вечно с вёдрами! –поморщился черноволосый, — давайте… готовьте его к операции.
___— Протестую, — закричал профессор, дайте мне неделю… ну, хоть три дня – я проведу исследование… Коллега, это ваша глубочайшая ошибка, коллега! – слышал я продолжение медицинского спора, когда мы с Клавой выходили из палаты.
___
___— Как же это тебя угораздило? Ну, прямо урод какой! – Она нежно поддерживала меня за руку, мы медленно шли по коридору и я чувствовал тонкий аромат хороших духов. У мадам Петушинской тоже должны быть хорошие французские духи.
___– Подрался с дружками или жена врубила? – спрашивала Клава. – Ты не бойся, болезный, наш хирург, хоть и молодой, но опытный. Всем помогает — вмиг отрежет ненужное… будешь как все – счастливый и здоровый.
___Зачем мне быть как все? Что она имела в виду: буду счастливый как все, или как все – счастливый? Такие риторические вопросики не хочется задавать ни себе, ни, тем более, ей. Мне бы избавиться от головной боли – она мешает мне мотать головой – да поскорей.
___— Куда идти-то, — спросил я, — что мы топчемся?
___— Ой, ты вроде как оживел, ну, прям орёл… а я думала хилый… Нам в душевую… вон в конце коридора. Да не мотай, не мотай ты головой – вдруг отвалится твоя бандура, что тогда? Опять скажут: Клавка виновата!
___Душевая как душевая – кафель, стёкла на окнах замазаны по-больничному белой краской, кушетка с холодной клеёнкой, тазик с карболкой, вёдра…
___— Ну, раздевайся, орёлик.
___— Зачем? Мыться?
___— Бриться! – она достала из шкафчика станок безопасной бритвы. – Для тебя, орёлик, вставлю новое лезвие. Ты как… сам или поможешь мне?
___— Помогу конечно. Что делать то?
___— Раздевайся… – она чуть покраснела, наблюдая как я снимаю штаны. — Ладно уж… и я тебе помогу… перед операцией то… – улыбнулась Клава и начала быстро расстёгивать свой халатик, а я присел на холодную кушетку как дурак.
___Халатик упал к её ногам, оголяя ладное тело, как раз в тот момент, когда постучали в закрытую дверь.
___— Клава, ты здесь? Клавк! – послышалось из коридора.
___— Быстро! – зашептала Клавдия Петровна, продолжая раздеваться, — надевай мой халат… быстро в окно! – и громко крикнула, — Рая, это ты? Я купаюсь… я сейчас, — она включила душ.
___— Вот стерва, — Рая продолжала стучать в дверь, — опять за своё! Клав, открой!
___— Иду, иду… не стучи, — кричит Клава и шепчет мне, — прыгай в клумбу… направо центральный вход… войдешь как санитар, только… если что – скажешь, что сам слинял. Понял?
___
___Выпрыгнуть с первого этажа не трудно, центральный вход мне нужен – что-то я расхотел оперироваться. Пошёл в противоположную сторону через больничные ворота на улицу, только бы там не замели меня без штанов и в больничный тапках… и в белом халатике. Кстати, в кармане оказался паспорт на имя Носовой Клавдии Петровны, сорока шести лет, разведёной…
___Иду и слышу сзади:
___— Смотри, Смит, что у него в голове! Эй, чувак, ты тоже пофигист? – подваливают ко мне двое, кто из них Смит – не разобрать. Разодеты прикольно: на одном шаровары в цветочек и балетная пачка, (может быть Смит?) другой привязал к лицу длинный, красный, картонный нос.
___— А что? – буркнул я… ну, просто не знал что ответить.
___— Похоже, ты из нашего профсоюза – клёвый у тебя прикид! Идёшь на тусу?
___— Ну, — я тянул время.
___— Классная у тебя штуковина в башке – особенная. Впечатляет! А как ты назвал свой образ? «Свидетель криминала»? Или лучше — «Жертва маньяка»?
___— Не знаю ещё…
___— Я вот, у сестрёнки позаимствовал вещички.. так и назвал: «Когда сестрёнка в школе», а Смит ничего кроме носа не придумал, он «Снеговик-урод».
___Тут меня осенило и я говорю:
___— Снеговику белый халат бы подошёл и тапочки…
___Обменялись мы со Смитом, мне как-то комфотнее в джинсах, кроссовках и серой куртке с капюшоном, и друзьями пошли в ЦПКиО на тусу. Клавин паспорт оставил себе – вернуть нужно.
___
___Нет, это место не для мадам Петушинской, не любит она сборища.
___Толпа на площади разношерстна и разноцветна. Молодые и молодящиеся, размалёванные и просто, в образе и без, причёсанные и лохматые, с разноцветными флагами и транспарантами «Да здравствует нерушимый союз профсоюзов!». На сцене докладчики, сменяя друг друга, долго говорили об ужасах дифференциации и интеграции… о свободе личности и личной свободе, о недоработках и переработках, о равных возможностях и возможности равноправия, о левых, о правых, о праве на право… и ещё об умственной стагнации и моральном разоблачении… о засилии чего-то и насущных необходимостях. Мелькали вспышки, сновали журналисты. Потом зачитали резолюцию: признать тусу учредительным съездом профсоюза пофигистов и начали выборы профкома. Образы выходили на сцену – голосовали за каждого. Смит затащил и меня. Долго трогали мою штуковину в голове — аж зачесалось, восхищённо цокали языками. Когда подсчитали голоса – объявили результаты: председателем профкома избран образ «Жертва маньяка». В протокол меня записали по паспорту как Клавдию Петровну Носову. Самоотвод не приняли, сказали, что от высокого доверия нехорошо отказываться.
___— А что делать-то? – спросил я.
___— Собирать профвзносы, помогать и защищать права членов профсоюза, представлять его на всех уровнях и уменьшать умственную стагнацию путем морального разоблачения.
___— Тогда, — пошутил я, — прошу делать взносы.
___Все сразу потускнели, но ненадолго. В задних рядах зашумели, засвистели – толпа заволновалась. Послышалось: «Наших бьют!» и «Спасайся! Бритоголовые!». Это был вечный антогонист пофигизма – профсоюз бритоголовых. К тому же, они были в кожанных куртках и с железками в руках. Туса шумно разбегалась под объективами телекамер.
___— Куда же вы?, — кричал я, — Давайте защищать свои права!
___Но тщетно. Очевидно, принципы бритоголовости оказались сильнее умственного разоблачения пофигизма. Пришлось прикрыть голову капюшоном и срочно «делать ноги».
___
___Пока бежал – вспотел под капюшоном.
___В подземном переходе присел отдышаться. Рядом махонькая бабка с картонкой в руках с надписью «Сами мы неместные…»
___— Катись отсюда! – зашипела она на меня.
___— Бабуля, — говорю я, — людям нужно помогать, дай отдохнуть.
___— Да пошёл ты… ты не из нашего профсоюза!
___Я опустил капюшон и прикрыл глаза.
___— Ой! Что это у тебя в голове? – она глядела на меня с сочувствием.
___— Да так… жертва маньяка.
___Нужно вздремнуть, подумал я и сквозь сон слышал бабкины причитания: — Люди добрые… что делается… маньяки чуть сынка маво не зарубили… подайте кто сколько может…
___Сообразительная бабулька — звон монет и шелест купюр усиливался.
___
___— Слушай, может не заморачиваться с ним? – спросил один.
___— Не-ет, — неуверенно ответил второй.
___Два молоденьких мента склонились надо мной, прямо как медики.
___— Смотри чё у него в голове.
___— Топор, — констатировал второй, — Криминал… нужно брать.
___Они начали меня шмонать, не обращая внимания на бабкины вопли:
___— Не тронь, супостаты, сынка… у него гибискус головного мозга… не видишь что ли? Буду жаловаться в профсоюз!
___— Не вспенивай хайп, бабка, — спокойно отвечал ей мент, — здесь написано «Клавдия Петровна», — он листал паспорт, — а ты говоришь – сынок… баба он а не сынок.
___
___Менты потащили меня в отделение, не обращая внимания на бабулькины угрозы пожаловаться какому-то Азнавуру.
___— Где проживаете, Клавдия Петровна? – улыбнулся мне лейтенантик, заполняя протокол.
___— Там всё написано, — пробурчал я.
___— Так и запишем что ли?, — он нашёл нужную страницу паспорта, — Огородная, дом 11, квартира 4…
___— Где паспорт спёр? Клавдия… Петровна?.. – продолжал он допрос.
___Я пожал плечами. На стене висел монитор телевизора, показывали разные новости. Я смотрел и думал про Петушинскую – что же мне с ней делать? Оставить в покое или оперировать ей гибискус головного мозга? А что если и её в участок?
___— Тухлы твои дела, — лейтенант не отрывался от бумаг, — что у тебя с головой?
___— Не знаю… гибискус.
___— Под олбанца косишь, Незнайка? В каком профсоюзе состоишь?
___— Э – э, — начал я и задумался – говорить ли ему про пофигистов?
___— Ну, что молчишь? Взносы платишь?
___— Нет, ещё не успел.
___— Так… влип ты Кладия Петровна по самые… Сидорчук! – крикнул лейтенант.
___В кабинет влетел молоденький мент.
___— Так точно! – гаркнул он.
___— Не ори. Ты его знаешь? – лейтенант показал авторучкой в мою сторону.
___— Не-а. У нас таких нет. Он сидел с Бабкой-Козывкой. Она-то местная, а этот – залётный.
___— Так и запишем…
___На счастье ли, на беду – по телеку пошёл сюжет «Скандал в профсоюзе пофигистов». Я увидел себя крупным планом – жалкое зрелище.
___— … выбрали Клавдию Петровну Носову, — сообщал журналист в телевизоре.
___— Обана! – лейтенант повернулся к монитору и прибавил звук. – Так ты пофигист?
___На экране бритоголовые крепыши разгоняли безобидных пофигистов, Сидорчук громко смеялся, а я думал про Петушинскую.
___— Нехорошо, — сказал лейтенант, досмотрев сюжет, — украл паспорт у председателя профкома… так и запишем.
___Внезапно в кабинет вломилась разношерстная компашка, сразу стало тесно и шумно. Среди них была Бабка-козявка, она тыча в меня пальцем, причитала:
___— Вот он! Вот он, кормилец! Я же говорила, Азнавур Иванович, замели его супостаты!
___Азнавур Иванович, в модной джинсе, взял со стола протокол.
___— Какие проблемы, генерал? – спросил он у лейтенанта, — он же наш… не видишь что ли? Врубила он.
___— Никак нет! – лейтенант стоял на вытяжку. – У него чужой паспорт, в профсоюзах не состоит… вот… разбираемся. Сидорчук, подтверди.
___— Нет никак? – передразнил лейтенанта Азнавур, — разбираться будем в суде, подтверди, Гибельтруд.
___Высокий, импозантный, в круглых очках и с портфелем, вежливо приподнял над головой шикарную шляпу и скромно представился:
___— Зигмунд Моисеевич Гибельтрудт, адвокат.
___Пока он, заняв место за столом, что-то писал на бланках и прикладывал куда надо печати, бормоча себе под нос, лейтенант перешептовался с Азнавуром, а бабка говорила мне:
___— Ты не бойся, милок, Моисеич наш… у-у… голова, вмиг всё обделает, заживёшь у нас сыром в масле… шутка ли – месячная норма за полчаса. Я как сказала Иванычу – он сразу за этим Гибелем послал… он адвокатом у нас в профсоюзе.
___Да, думал я, адвокат профсоюзу очень нужен… в очках с портфелем. Такого бы к пофигистам.
___Закончив писанину, Моисеич подал мне паспорт и профсоюзную книжку, пожал мне руку.
___— Поздравляю, молодой человек, вы теперь член профсоюза и под его защитой. Чувствуйте себя свободным, если что…
___Лейтенант проводил нас до мерседеса и Азнавур сказал ему напоследок:
___— Своему майору передай привет, а если будет вякать – закрою финансирование. Фирштейн?
___Водитель вдавил газ и спросил Азнавура:
___— Куда едем, шеф?
___— Отвезёшь Врубилу к философу, пусть научит.
___
___Мы сидели почти у воды. Щурясь от едкого дыма философ помешивал варево в котелеке над костром. На другом берегу речки мигал огоньками ночной город. Тихо, только дрова потрескивают.
___— Я вот старенький уже, — философ прикурил от горящей ветки, — многое повидал, но такого как ты, Врубила – впервые. И откуда ты свалился? Хотя, что это я? Все мы откуда-то взялись… многие уж не помнят. У нас и не принято расспрашивать, взялся так взялся… главное, чтоб человек был хороший. Что-то Климка долго не идёт. Он тоже хороший, но когда напьётся – дерьмо. Но это как посмотреть, для кого хороший, а кому как. Что ж его так долго нет? Он ловкач хороший… на рынках с забулдыгами напёрстничает, а я хожу людям зубы заговариваю. А тебя с кем поставили, с Козывкой? Она бабка душевная, в молодости красавицей была… куда всё делось? Вы с ней сработаетесь, она умеет на слезу давить… люди-то все добрые, даже если злые. Ты где живёшь-то, Врубила? Можешь с нами ночевать, у нас вон в кустах палатка… ночи тёплые. Ничё, обживёшься, квартиру снимешь. У нас главное — взносы платить, а остальное твоё. А если кто придираться будет – менты или хулиганы – показывай профсоюзный билет… здесь Азнавура все знают.
___Философ разговаривал сам с собой, а в глазах у него блестели язычки костра.
___— Люблю я такие вечера, — он запрокинул голову, — смотри звёзд сколько! Как представишь сколько их… да какая бездна вокруг… а человек букашка в ней… жуть берёт. И для чего это всё так получилось? И куда это всё катится? Я мечтаю слетать куда-нибудь на Альдебаран, интересно – как там? Врубила, ты про энтропию слыхал? Это она всё, остудит всё и растворит. Вот жалость-то какая. Помрём мы – ну и не жалко. Подумаешь, я или ты – букашки… а вселенную жалко – красивая она. Или ещё, вчера соловей спать не давал, и как он, подлец, в городе оказался? Вот соловья будет жалко.
___
___Вдоль берега послышались шаги, прихрамывая подошел хмырь какой-то, помятый весь.
___— Принёс? – спросил его философ. – Клим, знакомся – это Врубила, наш человек, он с Козявкой будет.
___В пакете у Клима звякнуло, он сел, вздохнул и отвернулся от костра. Философ вытаскивал припасы.
___— Клим, ты что такой? Фингал под глазом… на взводе уже? Давай ужинать, у меня всё готово.
___— Уроды все! – неожиданно сказанул Клим. – И Врубила твой тоже… я его знаю, он с пофигистами. Вот скажи, философ, почему одному нужно одно, а другому другое… и больше, и больше?
___— Ну, — философ разливал, — сейчас тебе нужно вот это… давай по маленькой, за знакомство.
___За ужином Клим рассказал как попал на тусу к пофигистам – проходил мимо. Но от бритоголовых досталось ему по полной, еле ноги унёс.
___— Понимаешь, философ, они не хотят, чтоб другие были другими. – горячился Клим, — Не хочешь, ну, не хоти себе на здоровье, зачем же руками махать? Не-ет… ну что ты, им нужно заставить… а зачем? Зачем, я тебя спрашиваю? Вот ты, Врубила, зачем эту штуку себе в башку вставил? Красиво? Хочешь быть другим? Ну, получи тогда от лысых… но я-то здесь причём, меня-то за что? Уроды… уроды все!
___— Да не ершись ты, Климка, чё пристал? А штуковина эта у него не снаружи, изнутри она, я щупал. Он по-настоящему другой, таких уважать нужно, а ты кипятишься. А уроды вокруг – это как посмотреть… если все уроды, то это уже нормально, это значит – ты урод.
___Город затих, уснули и Клим с философом, а я слушал соловья и думал о Петушинской – не послать ли мне её на Альдебаран?
___
___С утра мы с бабкой сидели на нашем месте в подземном переходе. Народу было много, Сидорчуку она показала язык. Обедали в общепите. Пока я жевал тугую котлету, запивая светлым кофе, бабка ракладывала деньги, что-то долго пересчитывала. Выдала мне несколько купюр – за вычетом профвзносов, как она сказала.
___— Ну, милок, теперь гуляй, — говорит она, — сейчас время не клёвое, но к пяти часам… встретимся в переходе.
___Бабка ушла, а я взял такси и поехал на Огородную. Дом 11, квартира 4 на втором этаже. Дверь открыл мужик в майке алкоголика, она плотно обтягивала его крупный живот.
___— Тебе чего? – спросил он.
___— Клавдия Петровна здесь проживает?
___— А тебе зачем? Хахалёк?
___— Не знаю, просто я хотел…
___— Ну заходи, если хотел. Ты посиди пока, — он указал мне на потрёпанный диван, — она скоро придёт. Говорю тебе – она на совещании в Обкоме профсоюзов.
___Он уселся перед монитором и начал стучать по клавишам.
___— Как лучше писать, — он посмотрел на меня, — «я буду верна» или лучше «я буду верной»?
___— Какой ты будешь? — переспросил я.
___— Да не я, дурень! Написать «я буду верной женой»… а может – «я буду верна тебе»… Тут, понимаешь, каждое слово – значение. Ведь он может подумать: а на хрена мне жена? А без «жены» как бы и руки развязаны, сечёшь? Так, дальше, — он шустро бил по клавиатуре, диктуя сам себе, — если можешь, пришли мне… нет, «если можешь» убрать, нужно прямиком: пришли мне пожалуста… пожалуста… Слушай, как тебя? – он снова обратился ко мне, — в «пожалуста» и-краткое нужно писать?
___— Конечно.
___— Ну, ты голова… Кстати, а что у тебя в голове торчит? Та-ак… пришли пожалуйста сто… «ста-сто» некрасиво как-то: «пожалуйста сто». Лучше двести! Двести баксов на новую причёску…
___
___Тут прибежала Клава. Ну, прямо девочкой впорхнула. Не узнать – шикарная вся.
___— Ой, мой орёлик пришёл! Ты как здесь? Знакомься – это Колян, брательник мой, сидит на моей шее, зарабатывает, видишь ли, через Интернет, порнушник.
___— А что, — возмутился Колян, — как ты грязной тряпкой махать что ли?
___— Так, меньше слов, быстро в магазин, — она вытащила из сумочки тугую пачку, отсчитала, — только чтоб одна нога здесь, а другая… Да, внизу у подъезда машина чёрная, скажи шоферу, что я разрешила.
___— Это мы мигом, — Колян накинул куртку и исчез.
___— Клавдия Петровна, — начал я, — вот, принёс ваш паспорт… вы уж простите меня…
___— Да ты чё, орёлик, я благодаря тебе, можно сказать, на ноги встала. Ты что забыл? Это ж ты записал меня председателем профсоюза. Тебя по телеку показывали… я как увидела – прошустрила сразу, всё оформила где надо… теперь при деле: должность, счёт в банке, персональный водитель… Ты чё извиняться пришел? А я думала ко мне… Ладно, проехали. – Она уселась мне на колени. – Колян пока полмагазина не скупит, пока не надерётся в пивнушке… у нас масса времени… Ты как?
___Я пожал плечами.
___— Всё-таки ты дурачок, — усмехнулась она, — ты такой… ты такой… нестандартный…
___
___В этот момент, на счастье ли, на беду – в дверь постучали.
___— Гацтво, — прошептала Клава и пошла открывать.
___— Клавдия Петровна здесь проживает? – услышал я повторение своей фразы.
___— Да, а что?
___— Где он? Ребята заходим… расчехляй аппаратуру… у вас где розетка?
___В комнату ввалилась съёмочная команда – штативы, камеры, шнуры, микрофоны…
___— Э! Э! Стоп машина! Ребята, вы откуда? – Клавдия пыталась остановить их. — Что происходит в моём доме?
___— Тётенька, вы чуть-чуть в сторону отойдите, а то попадаете в кадр, — оператор напрявлял камеру на меня и руководил бригадой, — дай света больше… левее… ещё… организуйте что-нибудь на диван, там какие-то пятна. Клавдия Петровна, — обратился он ко мне, — головку повыше…. вот так!
___— Позвольте, позвольте…, — возмутилась Клава, — но Клавдия Петровна это я!
___— Нина, разберись с ней! Где гримёр? – кричал оператор.
___Пока меня гримировали, Нина разбиралась с Клавой.
___— Я Нинель Скороходова, может слышали… корреспондент Центрального канала. Нам для программы «Профсоюзные новости» нужно отснять сюжет с председателем нового профсоюза пофигистов… понимаете? Вы не беспокойтесь… я ему задам пару вопросов и всё, договорились?
___Клава кивнула, молча достала из сумочки какую-то бумажку и паспорт, протянула их корреспондентше.
___— Послушай, — обратилась та к оператору, — а председатель пофигистов-то она!
___— Как она? – оператор посмотрел на Клавдию, — она же без топора!
___— Ну, и я о том же… что делать?
___Оператор повертел бумажку, полистал паспорт, ещё раз посмотрел внимательно на Клаву и на меня.
___— А ты кто будешь? – спросил он. Я показал свою профсоюзную книжку.
___— Не…, — возмутился он, — профсоюз бомжей? У нас таких много. Тут вся фишка в топоре… председатель с топором, сечёшь? Нина, звони шефу… Ребята, перекур!
___Нинель долго кричала в мобилу, названивая по разным номерам.
___— Да! Нет… нет, говорю! Нет… он от бомжей! Нет… не буду, говорю… Сам звони…
___— Всё! – закончила она. – Валим, ребята… мне криминал не нужен!
___— О чём сыр-бор? – Вернувшийся Колян, наблюдал как телевизионщики упаковывают аппаратуру.
___В пакетах у него тоже позвякивало.
___
___Была уже ночь, когда Клава стала выпроваживать осоловелого от хороших закусок Коляна.
___— Давай-давай, шуруй к своей Маньке, нечего мне тут погоду портить, у нас свои дела…
___Вдруг дверь снова открылась, вернее – распахнулась. Два бугая схватили меня, ими командовал Азнавур. Они затащили меня в «мерс» и он рванул как-раз в тот момент, когда к дому подъезжал ментовской «газик».
___— Ну, кажись успели! – смеялся Азнавур. – Врубила, ну, ты дурак – везёт тебе! Лейтенантику спасибо, премию ему выпишу – вовремя сообщил, а не то… с бригадой захвата шутки плохи.
___— А ты что-ж, Врубила, — продолжал он, — покинул свой пост без разрешения? Кралю завёл себе? Молодец! Шустрый… Но рабочее время никто не отменял. Фирштейн? Философ не предупреждал тебя? Поставлю ему… на вид, профсоюз превыше всего!
___
___У догорающего костерка Клим со вторым фингалом под другим глазом продолжал возмущаться.
___— Ну чего им нужно, чё они лезут ко мне?
___— Э-эх! – Философ почесал плешь. — Только не думай, что ты им интересен. Надуют и используют. И не ищи, дурачок, справедливости, нет её! А вот и Врубила пришел! – увидел он меня. – Садись, у нас кое-что осталось.
___— Всё равно, — не унимался Клим, — они что — лучше всех?
___— Вот ты, Климка, сам не подозревая о том, наткнулся на креугольный камень общественного бытия, социума, так сказать. В каменном веке, например, никто даже и не спрашивал: чё ты ко мне лезешь, потому как знали – или отвечай дракой, с неопределенными последствиями, или беги. При римском праве на вопрос «чё ты лезешь?» отвечали: по праву силы. Здесь тоже – или дерись, с неизвестным результатом… может и победишь, или подчинись. Ну, а сейчас на твой вопрос тебе в глаза ответят, мол, потому, что ты плохой. И всё! Лапки кверху! Начнёшь драться – скажут: вот видите он какой плохой, мол, уже в драку полез. А начнёшь оправдываться, мол, я не виноват, я хороший – тоже проиграл, скажут: вот видите, он, лицемер, пытается ещё и оправдываться.
___— Врубила, ты что-нибудь понял? Философ, ты мне лапшу не вешай, скажи – что делать-то?
___— Ха! Да если бы я знал, не сидел бы тут с вами… мне кажется, нужно быть большим и толстым, чтоб ни одна шваль не смогла докопаться… ну, и за душой кое-что иметь, чтоб был интерес.
___— Ни фига не понял! – Клим сплюнул и пошел в палатку.
___Я представил себе Петушинскую большой и толстой…
___
___Утром бугаи повели нас с Философом к Азнавуру. Его коттедж стоял недалеко выше по реке.
___Тихо, красиво, высокий забор, мрамор, травка зелёная во дворе и всякое такое… Внутри уют, ковры, портьеры, сюда бы Петушинскую.
___В мягких диванах перед большим экраном телевизора восседали Азнавур и Гибельтудт.
___— Ну, что все в сборе, – объявил Азнавур, — что будем делать?
___— Нужно немного много денег, — сказал Гибельтрудт.
___— И много PR-а, — добавал Философ.
___-PR-а? – удивился Азнавур, — так… он так намозолился уже всем, что… Как жук в муравейнике. Пресса его разыскивает, пофигисты, милиция… Вот увидишь – скоро к нам заявятся.
___— Как в навозной куче, — буркнул Философ.
___— А? – спросил Азнавур.
___На экране пошли новости. Титр: Скандал в профсоюзе пофигистов. Нинель Скороходова вещала:
___— Мы находимся у здания районного суда, где сейчас начнётся слушание по делу некоей Носовой, — она посмотрела в бумажку, — Клавдии Петровны, которую обвиняют в фальсификации результатов выборов и присвоении себе должности председателя профсоюза пофигистов. По этому делу также разыскивается некто Врубила, которого пофигисты считают своим, но который, по нашим сведениям, состоит в профсоюзе бомжей… Это весьма запутанное дело обещает…
___Азнавур выключил звук.
___— Ну, как вам PR? – спросил он.
___— Полдела сделано, — ответил Философ.
___— Но нужно немного денег все равно, — ответил Гибельтрудт.
___Загудела мобила. Азнавур взглянул на экранчик:
___— Что я вам говорил? Пожалуйста – полковник звонит. Да… да знаю, — говорит он в трубку, — ну и что? Это твои проблемы… Нет, не отдам… не отдам, говорю. Мы его уже зарегистрировали кандидатом… Кандидатом от нашего профсоюза… А вот это уже мои проблемы! Фирштейн?
___Он бросил трубку и рассмеялся:
___— Зашевелилось болотце… Всё, ребята, готовьте Врубилу!
___
___— Врубила, ты дрова умеешь колоть? – чёрный мерс вёз нас с Философом на съёмку.
___— Ладно, неважно… смонтируем, — он записывал что-то в блокноте – сценарий ролика.
___На съёмочной площадке сто ассистентов, операторов и гримёров вертелось вокруг меня. Философ сидел в кресле и назидал не отходившему от него продюсеру:
___— Главное, чтоб было кратко — про сестру таланта ты знаешь, доходчиво, чтоб дошло до каждого и эпатажно, чтоб запомнилось…
___Потом меня снимали в метро, в супермаркете, на стройке… Вечером в резиденции Азнавура смотрели готовые ролики. На первом из них я одним ударом расшибал толстые чурбаны… крупным планом — я пробую пальцем остроту топора и говорю: Каждому по заслугам. Далее слоган – «Врубила: за борьбу с коррупцией». Другой ролик: я вхожу в вагон метро с тем же топором, просто стою, держусь за поручень. Вокруг молодёжь, уткнувшаяся в гаджеты, вдруг встаёт, уступая место пожилым… Слоган – «Врубила: старость надо уважать». Были ещё ролики и ещё… но я уже дремал. Когда очнулся, Азнавур заканчивал совещание.
___-…если с подписными листами всё хокей, то остаются: на люди его вытащить… пару интервью, имидж, биография… Философ, придумай что-нибудь эдакое! Ещё… медицинское заключение – Моисеич, займись по своим каналам… И спонсоров! Спонсоров ищи!
___
___-А-а, старый знакомый, — профессор с бородкой сиял от счастья, увидя меня, — ну, наконец-то… наконец-то! Всё сделаем в лучшем виде, Моисеич, исследуем, как говорится, вдоль и поперек!
___— Вот этого очень и не нужно, — Гибельтрудт поправил очки, — очень нужно, чтоб всё было в норме.
___— Не извольте беспокоиться, уважаемый, сделаем как в аптеке… за недельку управимся.
___— День!
___— Зигмунд Моисеевич, мы с вами солидные люди, — заволновался профессор, — мои исследования предполагают досканальность, это же уникальный случай… да вы сами посмотрите… многие говорят, открою вам, что он не жилец. Здесь нужно очень тщательно… Будет лучше, если…
___— Если лучше, то день! – перебил его Гибельтрудт.
___— Ну, поймите же… ну, хотя бы три…
___-День! – Моисеич был непреклонен.
___В лаборатории меня подключали к датчикам и приборам, заставляли дышать – не дышать, вставать – приседать, бегать – прыгать. Кое-как приладили к моей бандуре в голове шлем с проводами. Гудели серверы, мигали лампочки… Профессор бегал от меня к приборам и твердил:
___— Ничё не понимаю, ничё… помехи странные… что ли? – он что-то включал, переключал, — Ну, хоть убейся, не могу понять… Посторонние сигналы какие-то так и прут откуда-то… из твоей штуки что ли?
___Чтоб немного успокоить его я пошутил:
___— Так у меня сейчас сеанс связи!
___Когда Гибельтрудт меня забирал, профессор умолял его привезти меня к нему снова, когда всё закончится. А это когда-нибудь кончится, думал я?
___
___— Мы понятия имеем, — говорил толстый спонсор с золотой цепью на шее, — но нам нужно убедиться. Он, поглядывая не меня, разложил перед Азнавуром широкие листы с планом.
___ – Вот, смотрите, речной пляж… территория неухоженая, всякая шваль купается, почти бесхозная… Мы бы благоустроили, понастроили коттеджей… э-э… профсоюзного жилья для… ну, и всем было бы хорошо, понимаете? Как вы насчет этой территории?
___— Территории? – переспросил Азнавур, — Территории – это не вопрос для добрых друзей, а чем вы можете заинтересовать?
___Они ещё долго беседовали, обсуждая детали, спорили. Гибельтрудт что-то записывал в блокноте, подсчитывал на калькуляторе… Потом закусывали, обмывая сделку, а я представлял Петушинскую: вот она выходит ранним утром из коттеджа, скидывает на берегу белый халат и входит в прохладную чистую воду…
___
___Мы приехали в ресторан «Ночной экспресс». В полутемном зале вокруг заказанного столика уже суетились официанты. Конферансье с эстрады объявил прибытие очень почетного гостя, которому они очень и очень… в честь которого но большом экране прокрутили один из роликов: я на фоне государственного флага засучиваю рукава… слышится незабываемое «С чего начинается Родина?» и я отвечаю, поигрывая топором – С понедельника!
___Бурные аплодисменты… клакеры кричат: «Врубила наш кандидат!», «Врубилу в мэры!»
___Громко играл джазбанд, певцы сменяли певичек, полуодетые девочки вихляли возле шеста и пр. Наконец, ведущий объявил:
___— Проездом из Неаполя! Звезда подиума — знаменитая Клаудилья Петручио! Встречаем…
___В свете прожектора звезда вышла в белом халате и, когда она скинула его, — я узнал – это была Клава.
___Сначала она танцевала танец всего на эстраде, потом пошла между столиков. Публика гудела.
___Когда она целовала Азнавура, он смеялся и хватал её. Философ сидел не шелохнувшись, а Моисеич прикрылся своей шляпой. Мне на ухо она прошептала: «Орёлик, берегись»
___
___Утром к нашей палатке на берегу реки подъехала бригада Нинель Скороходовой. Она долго шепталась с Азнавуром, а Философ проверял мою биографию.
___— Всё запомнил? – говорил он мне, — Родственников нет, маму-папу не помнишь… вышел из народа, живёшь сам по себе… меньше трепись. Если спросит, мол, как и что собираетесь делать – говори, мол, с нашим народом всё сдюжим… Понял? А если вообще, то, мол, в этом отношении, я, так сказать, по жизни – сто процентов, абсолютно! Понял? Да… не забудь сделать умный вид, мол, ты при делах и…
___Он не успел договорить, как заорал мегафон.
___— Всем на землю! Работает профсоюз профессионалов! Руки за голову, не двигаться!
___Откуда –то появились комуфляжи в масках с полной экипировкой. Всех скрутили и положили, а меня засунули в броневик и с сиреной помчались.
___
___В маленькой пустой комнате без окон – стол, два стула, одинокая лампочка под потолком, – приятный молодой человек в штатском улыбался мне.
___— Хотим с вами познакомиться.
___— Здравствуйте, — сказал я.
___— Хорошо, — он улыбнулся ещё шире, — расскажите немного о себе.
___Говорю ему про маму-папу, ну, всё, как Философ учил. По его улыбке было видно – ни одному слову он не верит, но — работа такая — слушал он меня внимательно, глядя прямо в глаза, изредка перебивая наводящими вопросами: — Азнавура давно знаете? …а с Клавдией Петровной в каких отношениях? …у пофигистов как оказались?
___На редкость информированный молодой человек, я ему так и сказал об этом, на что он скромно ответил:
___— Мы профессионалы.
___— А эта штука в голове не мешает? – продолжал он, — Не болит, не беспокоит? Вы ею думаете или так… для понта? Откуда она у вас?
___— Во сне, — говорю, — появилась.
___— Во сне-е, — удивился он, — как интересно. Похоже на топор. Вы… знаете что… напишите-ка обо всём, что говорили, — он достал стопку бумаги и ручку, — подробно-подробно, и про эту штуку не забудьте – зачем она вам… для сеанса связи, хорошо?
___Ладно, думаю, если от этого кому-то будет хорошо – могу написать.
___Пока я размышлял – упоминать ли про Петушинскую, вошел ещё один штатский.
___— Вариант «Б»? – спросил он.
___— Сомневаюсь, — ответил первый.
___— Давай готовь.
___— Но…
___— Никаких «но» – приказ! Чтоб по высшему разряду… всё как положено. У тебя пассия на примете есть? – обратился он ко мне. – Только не предлагай Клаву Носову!
___— Петушинская, — промямлил я.
___— Петушинская, так Петушинская. Найдём!
___
___Перешли в другую комнату, светлую. Приодели меня – костюм-тройка, модный галстук, туфли лакированные. Фотограф щёлкал: встаньте так, встаньте эдак…
___Когда вошла она, я её сразу узнал, это была Она – моя Петушинская! Скромный взгляд чуть опущенных глаз, простое, но со вкусом платье, стройная, изящная, светлая и сияющая… моя Петушинская! Воплощение мечты! Сны наяву! У меня перехватило дыхание… но когда она выдула жвачкой пузырь и спросила, указывая на меня пальцем: «Этот што ли?» – у меня всё упало. Удар судьбы! Она вот так просто ничего не дает.
___Нас ещё пофотографировали вместе, а когда появился генерал, большой и толстый, как Философ учил, ему доложили:
___— Разбираемся, товарищ генерал. Вариант «Б».
___— Бэ – мэ, — пробубнил генерал, — ё-клмн! Давай его ко мне.
___— Товарищ генерал, а как же…
___— Я сказал!
___И снова меня куда-то повезли по ночному городу. Ехали долго. Рядом сидел генерал, он хлопал меня по плечу и говорил:
___— Не робей, Врубила! Вариант «Ц» — первым делом самолёты… Отдохнёшь у меня на даче.
___
___Дача было по-круче чем у Азнавура. Вокруг лес, птички поют. Утром меня разбудили звонкие голоса за окном.
___— Знакомься, Врубила. Это мои «самолёты», — генерал вышел в пижаме.
___На широкой лужайке в тени деревьев был уже накрыт завтрак. Вокруг стола хлопотали две девицы на выданье и солидная дама. До Петушинской она явно не дотягивала.
___— Люся, — обратился к ней генерал, — смотри кого я к нам привёз.
___Девушки засмущались, а Люся по хозяйски распорядилась:
___— Прошу к столу! Очень приятно познакомиться.
___Она подкладывала мне пышные оладушки с вареньем и без остановки расхваливала дочерей. Старшая окончила инъяз, работает во внешторге с перспективами на загранкомандировки. Младшая заканчивает театральное и, по отзывам маститых, подаёт большие надежды.
___После завтрака мы с девицами гуляли по лесу, играли в бадминтон, купались в бассейне. Они щебетали не умолкая и стреляли в меня глазами, но до Петушинской им было очень далеко.
___Потом генерал в своей комнате назидал мне:
___— Ты, я вижу, парень толковый. Так что… дочьки у меня тоже… ничё. Так что… не будь дураком. Осмотрись… за перспективу отвечаю…
___Когда все собрались на обед к даче подъехал фельдъегерь в форме майора и вручил ему жёлтый пакет.
___— Жо-па! – сказал генерал и побледнел.
___— Ну, что ты, Вася… опять за своё. Как некрасиво! – возмутилась Люся.
___— Да, это я по-своему так… Жёлтый Пакет…, — он поднял палец вверх, — оттуда!
___Открыл пакет, прочитал и покрылся испариной.
___Прощаясь, он говорил мне:
___— Ты… если что там про меня… имей в виду… это… понял?
___Но я так и не понял – угрожал он мне или извинялся. Молчаливый фельдъегерь повёз меня обратно в город.
___
___Перед президентским дворцом нас встретил охранник с «жучком» в ухе.
___— Мы на месте, — сказал он сам себе, — Хорошо, — и повел меня длинными коридорами.
___В приемной все притихли, увидя меня, и мы вошли в кабинет.
___Грузный президент тяжело поднялся из-за стола, пожал мне руку.
___— Свободен, — сказал он охраннику, подошел к окну и долго смотрел на широкую площадь.
___— Ты видел? – спросил он меня наконец.
___— Что?
___— Сколько пиявок сидят в приемной? Ладно… пойдём присядем.
___В комнате отдыха он достал из бара.
___ — Ты что пьёшь?
___Разлил пахучего коньяка, залпом выпил, закусил долькой лимона.
___— Уроды все! Скажи, — обратился он ко мне, — почему одному нужно одно, а другому другое… и больше, и больше?
___Я сразу заподозрил… нужели, подумал я, президент знаком с Климкой?
___— Ну чего им нужно, что они лезут? – продолжал он. — Только не думай, что ты им интересен. Используют и выкинут. Они что — лучше всех?
___Ну, точно – Климкины слова.
___— Я решил, — президент хлопнул ладонью по столешнице, — нужен такой как ты – особенный. Мне не на кого больше положиться, чтоб прищучить их всех. Мне докладывали… кучу бумаг исписали, читал я… все тебя хотят и боятся. Все мы в дерьме… а я устал, но знаю что делать – нужно, чтоб боялись! Ну, давай ещё по маленькой!
___— А то, что болтают, что ты инопланетянин, — добавил он, — пусть болтают… бояться будут.
___Закусили лимоном.
___
___Когда ко мне в кабинет заходил очередной, дрожащий министр, подсовывая бумагу мне на подпись, я уже по его глазам знал – врет или нет. Дураку понятно! И они знали. Что делать, когда знаешь, что они знают, что я знаю?
___Философ сидел у потухшего костра.
___— Я знал, что ты придешь, — говорит он мне, — я сразу понял, что ты не наш, не от мира сего. И откуда ты взялся? Как там у вас на Альдебаране? Да, что это я… у нас не принято расспрашивать. Климка вот третий день не появляется. Ему всегда что-то нужно, вечно во что-то вляпается. А тебе… тебе что нужно? Похоже – ничего. Кому ничего не нужно – тот не жилец, сожрет энтропия. И ты теперь никому не нужен – ни генералам, ни пофигистам. Азнавур так и сказал, мол, появится Врубила – гони его. Тебе бы начать сначала, заново родиться, но это сложно.
___— А тебе что нужно? – спросил я.
___— Сейчас прилягу, — ответил он, — послушаю соловья.
___
___Ночью мне приснилась Петушинская. Кризис миновал – писанат помог, — и она выглядела лучше, попросила что-нибудь почитать. Ей принесли Фёдора Михайловича.
___Утром, перед назначенной встречей с иностранной делегацией, президент учил меня:
___— Ты с ними построже, раскрути их по полной…
___Японцы улыбались, кланялись, что-то подписывали о сотрудничестве… выпили по бокалу шампанского за успешное начинание, за дружбу… Потом главный из них спросил:
___— У нас ещё один важный вопрос – о северных территориях. Как вы к нему относитесь?
___— Территории? – переспросил я, — Территории – это не вопрос для добрых друзей, а чем вы можете заинтересо…
___Я не успел договорить, как президент взревел:
___— Ты что – мудак?!
___
___Надо мной опять появились давешние белые халаты.
___— Коллега, — сказал профессор, — что будем делать с метаболизацией?
___— Оперировать, — прогудел второй, — это гибискус головного мозга. Где Клава?
___Медсёстры засуетились: «Клава! Клавдия Петровна!» А я решил – больше дураком не буду.
___